Исса, сын крестьянина (от первого лица)

Ползет улитка вверх Тихо по склону Фудзи

Исса потянулся и сочно выдохнул уже на ходу, торопясь приступить к работе. Воздух был по-весеннему свежий и морозный. Чувствовалось, что к полудню потеплеет и начнется капель. Как обычно, во дворе уже разделывали овец, пригнанных с ближнего пастбища. Не делая ни одного лишнего движения, женщины с непроницаемыми восточными лицами несколькими взмахами коротких танто отделяли шкуру от мяса и затем разрезали его на куски, позднее стаскивая в глубокие стылые подвалы.

Исса точно знал, чем он будет заниматься. Не торопясь, он взбирался на холм и уже по дороге почувствовал запах смолы и услышал смачное «хэканье» и удары топоров по дереву. Поднявшись на вершину, крестьянин увидел и саму лесопилку - несколько бревен сваленных как попало и с десяток таких же, как и он сам крестьян, вырубивших уже приличную просеку.

Не сказать, что ему нравилась эта работа. Сам он в душе был охотником, и отправляясь на промысел, каким-то животным чувством всегда знал, что вот-вот увидит чутких оленей, и всегда по новому переживал тот миг, когда его стрела, сорвавшись с тетивы, звонко ударив по щитку на рукаве, прерывала бег матерого самца. И вот уже он вспарывает ему брюхо, и даже не дожидаясь пока стечет кровь, тащит куски парного, жирного мяса. Еще он выслеживал секачей, диких боровов. И вот тут то нужно было не стараться убить зверя, а лишь раздразнить, сделать так, чтобы ярость застлала глаза секача, чтобы он забыл про инстинкт самосохранения и бросился на человека - такого жалкого, слабого, с какой то непонятной изогнутой штуковиной в руках. Вот только приводил он кабана прямиком в засаду, где его ждал десяток охотников с такими же изогнутыми штуковинами, больно плюющимися колючками.

Боров так и не понимал, что слабость часто соседствует с хитростью, а сила не способна спасти от стрел. Такие мысли бродили в голове Иссы, пока он рубил дерево за деревом и стаскивал их к лесопилке. Впрочем, жаловаться ему не на что - самая нудная работа - собирать ягоды, досталась кому-то другому, и уже за это можно было сказать спасибо. На секунду приостановившись, пропуская соседа, он увидел, что их окружает забор из кольев, и на секунду подивился этому - от чего здесь ограждаться то? Впрочем, это не его проблема, его дело - выбрать место под постройку казармы, и вот здесь то пришлось попотеть. Идти пришлось долго, но место было хорошее, с одной стороны примыкал лес, с другой - холмы. Исса мог бы поклясться, что в холмах можно было бы без труда добывать камень, который так понадобится позже. С постройкой казармы справились быстро - всего то поставить сруб, покрыть его лапником и оградить частоколом, дальше уже не его забота - захотят сделать лучше - сделают.

Проходя мимо поселения, он подивился тому, как быстро все меняется - вот уже десяток ферм вокруг, и на каждой кипит работа - землю распахивали, а кое-где уже и боронили.

Рис здесь не вызреет прикинул Исса, но пшеница - вполне, так что следующую зиму поселение как-нибудь переживет. Перед тем как вновь взяться за топор, с удивлением почувствовал тяжесть на плечах, а наклонив голову, увидел, что одет в какое то подобие мешка с прорезями для рук и головы, причем в какую то дурацкую крупную клетку. Мелькнула мысль, как он не заметил этого раньше, но мысль не успела оформиться в что то конкретное, потому что послышались за спиной какие то крики, лязг оружия и храп лошадей, а оглянувшись, он увидел картину, которая навсегда осталась в его памяти. Два всадника, чуть привставая в стременах, с размаху рубили бегущих лесорубов, со свистом, с оттягом рассекая сталью воздух.

Исса понял - вот она, смерть, и от нее уже не уйти, и вот она уже с диким ржанием и лязгом сбруи летит к нему, а он даже не вооружен, и топор в его руке вдруг истаял, выскользнул как струя дыма. Эти все мысли были чуть позже, а вот сейчас он, хрипя, вцепился в всадника и удар за ударом вколачивает в него всю свою злость и бессилие, кажется, он был не один, рыцарь рубил кого то справа, и тут мелькнул в локоть длиной наконечник, мелькнул серебристой рыбкой между пластинами доспеха и уже падает, падает рыцарь на землю, и ему уже точно не встать, а так вовремя подоспевший копьеносец поворачивается ко второму, но не успевает, не успевает всего то на секунду-тот резко разворачивает коня и нахлестывая, уносится, поднимая за собой клубы пыли. Вот черт, ушел! С примесью досады проговаривает солдат, и Исса наконец то рассмотрел его - молодой, только что из бараков, и видно, что у него у самого то дрожат руки от напряжения и от того, что пришлось убивать, но взгляд злой, с прищуром, и понятно, что пока он здесь, работать можно без опасения, что тебя зарубят со спины такие же всадники.
Понимая, что от того, насколько быстро они смогут организовать оборону от этой непонятной напасти, зависит и выживание его рода, Исса спустя несколько минут уже выворачивал из земли глыбы камня. Вот где пригодились те холмы, которые он заприметил! Рядом с ним трудились еще несколько человек, быстро построив какое-то подобие склада, они стаскивали весь добытый камень туда, а неподалеку стоял десяток копейщиков, настороженных, исподлобья рассматривающих любую точку, появляющуюся из за горизонта.

Вскоре к ним присоединились трое лучников, неулыбчивых ребят с волосами, забранными в пучок. Они точно знали, что выживает тот, кто стреляет первым, а уже они то стрелять умели. Весь камень забирали подъезжающие подводы, Иссе удалось перекинуться парой слов с возчиком - тот объяснил, что строиться сразу несколько новых поселений и на востоке, на самой границе владений, заложены 2 замка - огромных каменных чудовища, высотой в двести локтей, с башнями и зубцами, с железными кованными воротами, в которых якобы будут тренировать каких то особых воинов, не знающих пощады и готовых к смерти. Исса только повздыхал, он не любил всякие такие слова - воины, смерть, и даже вид оружия вызвал у него невольный трепет.
Получив какую то команду, копейщики и лучники построились и ушли, лязгая доспехами и топая, за ним торопливо прошел монах, вся лысина у него блестела от пота и по сутане расплывались большие кисло воняющие пятна. На ходу благословив рабочих, он было вознамерился прочитать им пару строк из какой то здоровенной книги, но потом махнул рукой.
Камень подходил к концу, к этому времени рядом с наскоро сооруженной каменоломней уже возвышался настоящий Городской Центр-с высоченной башней, на которой день и ночь сидел дозорный, и даже камень доставлялся туда уже на тележках, что здорово экономило силы и время.
Сам Исса в этот момент был на постройке второго из заложенных замков, двух твердынь, которые так все и называли - 2 башни.

Месил и таскал раствор, уже осточертевшие каменные блоки, чуть позже мостил булыжниками двор и навешивал сложную систему блоков, которые поднимали и опускали ворота, выкованные из толстенных, в руку взрослого мужчины, прутов железа.
Затем пришел тот миг, ради которого все и затевалось - ворота поднялись и с коротким приветственным «Хэнко банзай!» и отсалютовав катаной, замер чуть в стороне первый самурай, в шелковых хакама, в белоснежных кимоно буси, в вороного цвета хаори и в плетеных дзори. Согласно обычаю, передняя часть головы была выбрита, а оставшиеся волосы собраны в 2 пучка на висках. Бесстрастное лицо говорило об опыте и силе, это был прирожденный воин, преданный и отважный. Сразу за замком перед самым окончанием его строительства открыли залежи золота, туда то и отправился Исса, справедливо рассудив, что в поселение возвращаться будет слишком долго, а с кайлом в шахтах работать он уже привык и принесет больше пользы здесь.

Эта монотонная работа несколько успокоила его, взволнованного видом замков и недоумевающего, для чего может понадобиться такая мощь, которую представлял из себя самурай. А если 3 самурая? От этой мысли у него потемнело в глазах. В себя его привел колокол, в который ударил часовой на городской башне, предупреждая о какой то беде. Шахтеры побросали инструменты и устремились в центр, некоторые побежали в сторону замков, туда же бросился и Исса, и уже издали понял, что дела там плохи. Внизу ползли неповоротливые, покрытые мокрыми шкурами тараны, осыпаемые градом стрел из бойниц замка, не причиняющим им, впрочем, никакого видимого вреда. Но тараны даже еще не добрались до замка, а он уже горел, и одна его башня была полностью разрушена. На развалинах лихорадочно суетились рабочие, пытаясь хоть как-то восстановить башню. Исса поднял глаза и оторопел - на замок прямо с неба падала скала, с каждым биением сердца становясь все крупнее и вот она ударила по замку, чуть выше ворот.

Исполин содрогнулся, но от места удара разошлись трещины, и посыпалась каменная крошка. С отчаянием Исса понимал, что еще немного - и тараны доползут и докончат дело. В груди поднялась волна ярости, толчками расходясь по телу, а он уже бежал к таранам, на ходу выкрикивая проклятия. Туда же устремились еще десяток крестьян, окружив ближайший таран, который вблизи оказался бревенчатым каркасом на катках с подвешенным окованным металлом бревном, рабочие начали раскачивать его, стремясь опрокинуть.

После нескольких секунд усилий таран начал медленно заваливаться набок, и нападающие хлынули врассыпную, а таран ударился о землю и рассыпался на несколько частей. Из обломков полезли какие то горбоносые смуглые чужаки с непонятными железными трубками в руках, впрочем, их предназначение стало сразу же очевидным, когда одновременный залп снес первый ряд бегущих к нем рабочих. Сразу же поняв, что просто так чужаков не взять, крестьяне кинулись к воротам замка и уже оттуда, под прикрытием стен, перебили янычар стрелами. Оставшиеся тараны повернули назад, но было видно, что им уже не уйти – из-за леса показалась редкая цепь всадников, одетых в цвета клана Иссы, выскочившие из своих черепах янычары на несколько секунд задержали кавалеристов, убив двух или трех из них, но были тут же изрублены. С башен замка было видно, как почти полсотни самураев при поддержке застрельщиков сметают горстку вражеских янычар и мечников, их скрывает лава из мчащихся гусар, в киверах, в доломанах и развевающихся ментиках, застрельщики были перебиты почти мгновенно, самураи не дрогнули, но их число стремительно уменьшалось.

То один то другой, не выдержав натиска, падали под копыта лошадей, захватив с собой на тот свет столько врагов, сколько могли. Конница, порубившая тараны, начала обходить гусар с фланга, но те стремительно схлынули, направившись в открытое пространство между замками. Осыпаемые градом стрел, почти тридцати гусарам удалось прорваться в сторону поселений, к беззащитным фермам, к мирно трудящимся лесорубам и шахтерам. Впрочем, было видно, как из дальних казарм спешно выбегают и строятся пикенеры, строй на глазах щетинится остриями и уходит вслед за гусарами.
Исса смотрел вслед уходящим воинам и понимал, что вернутся далеко не все, что началась война и он уже не сможет вернуться к прошлой беспечной жизни до тех пор, пока не будет одержана победа, пока все враги не буду уничтожены. Только тогда его клан сможет спокойно жить на этой земле.
Секундное отвлечение от прямых обязанностей стоило Иссе жизни. «Idle vil» подумал аокер глядя в монитор, и в ту же секунду Исса безжизненной грудой осел на землю.

Поджимал лимит, врага надо было дожать, бой шел сразу на двух направлениях, и юнитов не хватало. Аокер прошелся по “бездельникам”, на каждом быстро нажимая Delete. Лагало здорово, и он даже не успевал увидеть как дохнет крест, его перекидывало к следующему и только вдогонку слышался короткий вскрик. Через 17 секунд лимит стал 187/200 а значит, на 13 военных юнитов станет больше. Государству больше ничто не угрожает, враг будет разбит!

(по материалам Pyc_Tank )